РАХЕЛЬ БЛУВШТЕЙН

Рахель Блувштейн родилась 20 сентября 1890 года в Саратове. Вскоре семья переехала в Полтаву, где прошли детство и юность будущей поэтессы. Отец Рахели - Исер Лейб Блувштейн восьмилетним ребенком был выкраден из отцовского дома и отдан в кантонисты. Когда через четверть века участник обороны Севастополя Исер Лейб Блувштейн отслужил свой срок в царской армии, у него никого не было в целом мире. Но человек сумел начать жизнь сначала - создал свое дело, разбогател, стал отцом двенадцати детей. Мать Рахели - Софья Мандельштам была женщиной образованной, знала языки, состояла в переписке с выдающимися деятелями русской культуры, в частности со Львом Толстым. В 13 лет под влиянием старшего брата Рахель присоединилась к сионистскому молодежному движению. А в 1909 году она уже сошла с борта корабля на Землю Израиля. Это было время Второй алии, когда за одно десятилетие - с 1904 по 1914 год - на эту землю переселилось более 40 тысяч человек, в основном выходцев из России. Она отправляется в Галилею и становится ученицей на сельскохозяйственной ферме для девушек, созданной на берегу озера Кинерет. Дни, прожитые там, стали самыми прекрасными в ее жизни. Она едет во Францию учиться на агронома, но Первая мировая война отсекает ее от Эрец-Исраэль. Рахель возвращается в Россию, где ее настигает революция и вместе с ней - бедность, голод, скитания, обострение туберкулеза. Судьба приводит ее в Одессу. Там она занимается переводами с иврита на русский, публикует в еженедельнике «Еврейская мысль» стихи и очерки об Эрец-Исраэль. В 1919 году на первом же корабле, отплывавшем после войны и революции в Эрец-Исраэль, Рахель покидает Россию, чтобы вернуться на берега Кинерета.

Здесь она становится членом квуцы «Дгания-алеф». Жизнь сводит ее с блистательной плеядой людей, оставивших яркий след в истории Израиля, для кого высшей целью сионизма было создание на земле предков нового общества, воплощающего лучшие идеалы человечества. За два года до смерти, безнадежно больная, одинокая, не имеющая своего угла и средств к существованию, она напишет очерк «На берегу Кинерета», полный безмятежного восторга и высоких слов: «Мы будили зарю. Заря занималась с началом нашего рабочего дня. Нас было одиннадцать. Руки в мозолях, босые ноги, загорелые, в ссадинах... Воздух был наполнен нашими песнями, нашими разговорами и смехом. Мотыги наши поднимались и опускались без передышки...» Открытая форма туберкулеза вынудила Рахель навсегда покинуть «Дганию». Начинаются постоянные скитания из-за денежных затруднений и опасений быть кому-нибудь в тягость. Петах-Тиква, работа преподавателем сельского хозяйства в школе. Затем - Иерусалим, опытная ферма, частные уроки. Флигелек на улице Невиим с грушевым деревом под окном - этому дереву посвящены знаменитые стихи Рахели, под ним и сегодня любят сидеть поклонники ее поэзии. Большая часть стихотворений Рахели создана в последние шесть лет ее жизни - словно автобиография человека, знающего о приближающейся смерти и подводящего итоги: в них все, что было пережито и перечувствовано, все устремления и разочарования, все, что видят глаза вокруг и к чему рвется стреноженная болезнью душа. Некоторые из стихов Рахели, написанные на русском языке, были впоследствии переведены на иврит и прочно вошли в израильскую поэзию, так что многие и не подозревают об их русском источнике. Пример тому - одна из популярнейших в Израиле песен «Еш ве-нидме...», текст которой - перевод написанного Рахелью по-русски стихотворения «Мне часто кажется, что лгут воспоминанья...»." (Виктор РАДУЦКИЙ Иерусалим.http://www.ear.org.ru/p5/10.2000/i8.shtml).

Лишь о себе рассказать я умела.
Узок мой мир,
словно мир муравья.
Ноет под тяжестью бедное тело,
Груз непомерный сгибает меня.
Тропку к вершине
сквозь холод тумана,
Страх побеждая, в муках торю,
Но неустанно рука великана
Все разрушает, что я создаю.
Мне остаются слезы печали,
Горькие ночи, горькие дни...
Что ж вы позвали,
волшебные дали?
Что ж обманули, ночные огни?
(Перевод Льва Друскина)

Из "Вестника еврейского агентства в России". 2000, №2.